Любая страна проявляется в знаках далеко за своими пределами. Первые признаки и знаки для путешественника появляются в посольствах, в аэропортах и на вокзалах, откуда начинается путь в страну. Для меня путь в Беларусь начинается с Белорусского вокзала в Москве.
Сам вокзал ничем не выделяется среди других московских вокзалов. Поезда отсюда ходят во многие страны “дальнего зарубежья” и “ближнего”, но из поездов “ближнего зарубежья” только в белорусских проводники проверяют паспорта. Какие-то умники из МПС придумали писать на железнодорожных билетах фамилии пассажиров, якобы для борьбы со спекулянтами. Но поскольку спекуляция на железнодорожных билетах уже давно стала организованной, т.е. в ней участвуют сотрудники и службы МПС, то такая мера вызвала только удорожание спекулятивных тарифов.
Среднетипичная поездка в Минск выглядит теперь так:
Вы приходите на вокзал в день отъезда. В кассы очередь, билетов нет именно на ваше направление, хотя почти все поезда с Белорусского вокзала идут через Минск. Вам предлагают выбор: Чистый, вежливый молодой человек предлагает билет на любой поезд с вашей фамилией, без хлопот, за пятикратную стоимость; грязный и, как правило, пьяный посредник может привести вас в кассу, закрытую на технологический перерыв, и вы получите свой билет дешевле, но успех в этом случае менее вероятен не потому, что вас хотят обмануть. Просто ваш пьяный благодетель нуждается не столько в ваших деньгах, сколько в социальных знаках. Вы, чистый и респектабельный, будете сопровождать его во всех передвижениях по вокзалу в течение получаса, будете от него зависеть. Ради такого морального удовлетворения ваш благодетель может приврать о своих возможностях по доставанию билета, и вы можете остаться ни с чем. Поэтому вы покупаете билет с рук на чужую фамилию с незначительной переплатой или даже за номинальную стоимость. Но проводник, сверив фамилии на билете и в паспорте, вас прогоняет и советует идти к бригадиру поезда. Вскочив на ходу в бригадирский вагон, после часа торчания в тамбуре, еще раз заплатив за купленное вами место, получив официальную квитанцию, вы благополучно начинаете путешествие.
Путь от Москвы до Минска недолог, но удивляться вы уже начинаете. Вы где-то слышали, что курс белорусского рубля в несколько раз ниже российского. Расплачиваясь за постельное белье с проводником, вы уточняете, в какой валюте платить и сколько, выясняется, что платить можно в тех и других рублях, и курс не учитывается. Т.е. если у вас нет белорусской валюты, услуги вам обходятся в 3-4 раза дороже. Займитесь арифметикой, сосчитайте нечаянную прибыль проводника на такой “конвертации”, подумайте о функционировании денежной системы, и время поездки пролетит незаметно. Может быть для человека трезвомыслящего и наделенного здравым смыслом этот феномен не интересен. Я же человек наивный, но склонный к обобщениям, многократно зацикливался на этом феномене.
Размышлял я так. В феврале 1994 года на черном рынке в Минске белорусский рубль котировался к российскому как 3,75 к 1. Предложения белорусской стороны на переговорах с Россией об объединении денежных систем предполагают обмен безналичных денег 6 к 1, а наличных 1 к 1. Что значит такой разнобой котировок? Каков же реальный курс белорусского рубля? Кому выгодны разные курсы? Кто от этого выигрывает, а кто проигрывает, и в чем? Наивному путешественнику всего этого не понять, ясно только, что за всем этим стоит какой-то обман (или самообман). Но кто кого обманывает?
Если вы едете в Беларусь впервые и не видели еще белорусского “зайчика”, ваши удивления не кончаются. Предположим, вы расплатились с проводником российскими купюрами, а сдачу получили в белорусских. Вертите в руках бумажки с красивыми зверюшками и не верите своим глазам, сумма ровно в 10 раз меньше той, на которую вы рассчитывали. Трезвомыслящие белорусы вам объясняют: написано на “белочке” пятьдесят копеек, а читать надо пять рублей. Вопросы, почему и зачем это так?, остануться без ответа. Вот так и все. Один это десять, 10 это 100, без объяснений причин. Так нарисовали, так привыкли и так живем. Вам приходится с этим смириться, но вы уже поняли, что едете в страну чудес, где все не так просто, где нельзя верить своим глазам, со всем всречающимся придется разбираться специально. Вы уже настроены на внимательное и вдумчивое отношение ко всем знакам, которые вам попадаются, и вы начинаете видеть то, чего не видят местные жители, которые уже привыкли.
И вот вы в Минске, утренняя привокзальная площадь встречает вас лозунгами о нерушимой дружбе народов, которой мы крепки. Вы, конечно, понимаете, что в лозунге скрыт какой-то глубокий смысл, армяно-азербайжанская резня и дипломатическая война прибалтов с Россией к этому смыслу отношения не имеют. Если вы думаете, что эти лозунги остались от старого режима, что практичные белорусы просто не хотят тратить деньги на их снятие, то вы ошибаетесь. Попробуйте въехать в Минск на машине. На широких проспектах окраинных новостроек вы обнаружите лозунги времен независимости, исполненные в том же духе по тексту, но в бело-красно-белых цветах национального флага и с гербом Погоня в оформлении. Если белорусы продолжают тратиться на лозунги, значит, это кому-нибудь нужно.
Бродя по Минску,вы наполняетесь первыми впечатлениями. Речь людей на улицах и в общественных местах вам полностью знакома, все говорят по-русски, иногда звучит акцент, который не режет московский слух. Так говорят и в Смоленске, и в Брянске, и в самой Москве иногда. Встречаются вывески на белорусском языке, которые вы не всегда можете прочесть, но не часто. Если вы не потеряете к языковому аспекту интерес после первых впечатлений, то обнаружите, что телевидение работает на среднем языке, работник телевидения задает вопрос по-белорусски, а собеседник отвечает ему по-русски. Вы купите в киоске двуязычные газеты. Вы услышите выступление белорусского националиста, который с трудом подбирает белорусские слова. Если вы не знаете белорусскоо языка, вы этого даже не заметите, а если знаете, то поймете, что на его месте сами не смогли бы выразить ту же мысль по-белорусски.
Еще интереснее идеологическая функция языка. Обращение “товарищ” и “товарищи”,быстро исчезающее из языка в России, здесь попрежнему в ходу. Искусственное обращение “спадар”, которое никогда и в прошлом не было в широком употреблении, приживается с трудом. Более естественное “пан” отдает полонизмом, и поэтому не приемлемо ни националистам, ни умеренным, хотя всегда было широко употребимо славянами, живущими западнее Двины и Днепра.
Забавны другие языковые наблюдения. Часто в речи людей для обозначения своей страны употребляется аббревиатура БССР. Мне пришлось слышать горячую речь профессора, апологета белоруссизации, пересыпанную словами “товарищи” и “БССР”.
Для трезвомыслящего путешественника это все может показаться мелким и незначимым. Но для простака и наивного это подтверждает пословицу: язык мой — враг мой. По употреблению языка можно судить о том, как люди мыслят. Это не так безобидно. Только один пример: однажды в сентябре 1993 года безобидная бумажка с совещания министров СНГ стала руководством к действию белорусского министерства. В независимой стране это невозможно, в какие бы содружества она не входила, поскольку международные организации не могут быть высшим органом для национального правительства, а страна, которая мыслит себя как БССР в составе СНГ, признает органы СНГ как руководящие для себя. Только наивному простаку это понятно, а трезвомыслящим государственным мужам страны, чья столица приютила у себя бездомный и никому не нужный аппарат СНГ — нет.
Только наивный простак понимает, что Республика Беларусь в Беларуси это то же самое, что цифра 10 на сторублевой бумажке, которая может стоить 100 рублей в одних руках, 26,6 рублей в других, 16 в третьих, в зависимости от того, кто, что пишет, и у кого, что в уме.
Столкнувшись с такой неразберихой в мире знаков в Беларуси, наивный путешественник вспоминает классику. Я, чтобы не забираться глубоко, вспоминаю мыслителей ХХ века. Фридрих Август фон Хайек в книгу “Пагубная самонадеяннось. Ошибки социализма” ввел главу седьмую “Наш отравленный язык”. Начинается она с эпиграфа из Конфуция: “Когда слова утрачивают свое значение, народ утрачивает свою свободу”, а авторский текст начинается так: “Слова как руководство к действию”. В Белоруссии каковы слова — таковы и действия. Трезвомыслящий и незадумывающийся о словах и знаках думает, что его действия хороши, а они не таковы. Но только наивный простак это может увидеть.
Другой мыслитель — Михаил Булгаков — заявил словами своего персонажа в “Собачьем сердце”: “Разруха в головах порождает разруху вокруг”. Соответственно, наведение порядка в Беларуси невозможно, пока в головы белорусов вменяются такие лживые знаки.
Последнее удивление наивного путешественника после беглого знакомства связано с архитектурой. В Беларуси почти нет памятников культуры, как будто бы люди заселили эту страну только в ХХ веке, а точнее, в 1917 году. Если вы сами не знаете истории, вам ее никто не покажет. Вас не свозят в Несвиж, Полоцк или Мир. Вас повезут в Хатынь или Брестскую крепость. Обилие памятников милитаризма и жертвенности на квадратный километр территории — самое большое в мире. Нигде больше вы не увидите столько танков и орудий на постаментах, монументов победы, победы вообще и побед в многочисленных битвах. Трудно заподозрить белорусов в оголтелом милитаризме и реваншизме, неужели же предполагать за этой символикой танатас фактор? Неужели белорусов больше притягивает смерть и ужасное прошлое, чем радость жизни и перспектива будущего?
Вот так дана Беларусь наивному простаку путешественнику при беглом осмотре, через бросающиеся в глаза знаки и символы. Дальше можно присмотреться к чему-то более вещественному, потрогать, вникнуть, продолжить путешествие.
Теперь, даже если вы так же наивны, как и я, у вас может возникнуть подозрение, что вы попали в прошлое, в страну, где мир знаков и символов, а также язык и сознание людей остались неизменными, а все признаки и знаки чего-то нового и иного есть иллюзия, мода с чужого плеча. Такое рассогласование в знаках и символах в Беларуси проявляется во всем. На примере денег это наиболее наглядно. Введение “зайчиков” было чисто декоративным, к этому приложили руку только художники. Ни экономисты, ни хозяйственники, ни население не приложили к этому ни рук, ни ума. Деньги по прежнему советские. В сознании людей встроенный механизм счета денег безразличен к тому, что написано на купюрах, что записано в законах, договорах, что делается в банках и на бирже. Это уникальное явление иллюстрации справедливости идеализма и посрамления материализма. Бытие не определяет сознания. Может быть,это только в Белоруссии так? Тогда это одна из самых удивительных стран в мире. А может быть, во всем мире сознание определяет бытие, по крайней мере,материальное? Тогда Беларусь снова оказывается уникальным явлением. Страной, где никто не работает с тем, с чем только и нужно работать, с идеальным. Трезвомыслие и здравый смысл белорусов оказывается самообманом наивного материализма и реализма, а сама страна болтается между прошлым и будущим, не решаясь выбрать что-то одно. Т.е. страна нигде, ни в прошлом, ни в настоящем, ни в будущем. Нигде, кажется так переводится слово утопия. Беларусь — страна Утопия.
Посетите Беларусь. Такого вы нигде больше не увидите.
В Утопию нельзя попасть реально, ее можно только придумать. Когда вы приезжаете в Беларусь, вы в знаках и символах видите то, что жители этой страны про себя и свою страну придумали, миф страны. Вы путешествуете в миф. Что же может быть на этом месте, когда миф разрушится?
1994 год
Наивное путешествие в Беларусь 2. Средства массовой информации
1 Комментарий