Гинтаутас Мажейкис о книге Владимира Мацкевича «Отвечая за себя. Записки философа с вредным характером».
Книга представляет собой эпизод из предреволюционного периода в Беларуси: здесь собраны статьи, опубликованные в Фейсбуке в период с февраля по май 2019 года. В книге найдем теоретические, методологические и философские обоснования протестного движения и политического лидерства. Ясно описан переход Мацкевича от работы методологом научного и практического знания, от разработок «у доски», к философскому осмыслению «практического знания» и «практического политического действия»: «Но я отчетливо вижу, что из моей философской позиции возможно практическое политическое действие». Он и сам переходит к реальным политическим действиям, ярким примером которых является «Открытое письмо гражданину Александру Лукашенко от гражданина Владимира Мацкевича».
Переход от философского думания к политическим суждениям и действиям связан не просто с проблемой понимания, чем по своей сути является политика, но и с призывом к гражданам: «Думать Беларусь!», что и стало революционным лозунгом. Мацкевич замечает, что суть политики и желание обладать властью — это два различные явления: «Если люди, рвущиеся к власти, не думают и не делают реальных преобразований — они не политики, но жаждут власти. Мы видим полное отсутствие в стране политиков». Политика и власть — это два не обязательно связанные феномена. Многие диктатуры с огромной личной властью существовали вне какой-либо политики. Политика — это публичные взаимоотношения граждан по поводу того, как им совместно устраивать осмысленную жизнь, как «миротворить». В этом смысле, сначала надо думать об общественном, а только потом начинается политика. А авторитарная власть, да и олигархическая тоже, стремится сделать все, чтобы не думали. Диктатура Лукашенко уничтожает политику как гражданское явление.
Отношения философа и политики — сложные. Речь идет не о политической философии, которая анализирует политику как свой объект, дистанцируясь от реального политического действия. В случае Мацкевича мы имеем противоположное усилие: не отдалиться от политики в абстрактные высоты, но вывести из ответственного общественного мышления конкретное политическое участие. Абстракции все прячут, а конкретное участие выставляет суждения в пространство актуальной публичности, на арену и даже политическую сцену. Для такого перехода от методологии к философии и от нее к практическому политическому действию требуется другое думание, нежели эзотерический академизм или, что еще хуже, заплесневевший диамат.
Практическая философия Мацкевича, по его же определению, «уМЕСТна». В 2019 году он задается вопросом: «Где место философа в общественных трансформациях? Что и как он делает?» Термин практической уместности означает философскую реакцию на экзистенциально-политические вызовы времени (Seitgeist или Dasein). Примером нежелания мыслить так, чтобы из этого возникала действенная социально-политическая или культурная практика, по интерпретации Мацкевича, является почти вся философии БГУ, которая была не только не уместна, но и теоретически пуста. Другое дело — история ЕГУ, у которого был шанс стать центром беларусской философской мысли. Мацкевич выделяет таких новых философов-активистов, как В. Фурс и Т. Щитцова. Интересны заметки Мацкевича о многолетнем ректоре ЕГУ А. Михайлове, писавшем статьи и книги по критической теории, по идеям Франкфуртской школы и парадоксально остававшимся вне активной политической деятельности и активного осмысления Беларуси, без деятельной уместности: «Те из философов, кто хоть что-то понимал про мышление, совсем ничего не знали про Беларусь. Это было большим разочарованием. Анатолий Арсеньевич Михайлов с полным пренебрежением относился к Беларуси, к стране, к культуре, к нации. И в ЕГУ до 2002-2003 года Беларусь не была не только предметом исследования и анализа, но даже объектом интереса». Жесткое обвинение. Михайлов свел философию к академическим титулам и очкам от публикаций, то есть к инструментальному знанию, которое сам критиковал в книгах и статьях.
Критическая теория и практическая философия — это не то же самое. Корни практической философии уходят к К. Марксу и А. Грамши. Грамши отличен от Мацкевича и по содержанию, и по методам, и, тем не менее, они оба — яркие представители живой практической философии, а судьбы обоих в политическом отношении схожи. Грамши свои статьи, философский и политический активизм противопоставил фашисткой диктатуре Б. Муссолини: и до ареста, и в тюрьме. Поменяйте имена Муссолини на Лукашенко, а Грамши на Мацкевича — получите схожие фигуры, но с большой разницей в отношении марксизма и понимания демократии. Наконец судьба Беларуси совсем другая и более жестокая, нежели Италии.
Мысль Мацкевича в Фейсбуке, как и в предыдущих книгах, была определена сутью жизненного момента, а не деталями борьбы интересов, и в этом особенность философского участия в политике. Философское участие в политике определяется работающими, эффективными, постоянно обновляемыми концепциями. Пустота диамата и истмата — их концептуальная устарелость и эзотерическая замкнутость на себя, превращающая метод в магию. Однако у философско-политической мысли в Фейсбуке, в котором, в конце концов, сосредоточился его разговор с гражданами Беларуси, есть свои особенности. Во-первых, это необходимость быстрой мыли о происходящем и, второе, мысль должна ответственно присутствовать. Отсюда и удачное название книги: «Отвечая за себя». Размышления в Фейсбуке отличны от привычных методологических семинаров и системо-мыследеятельных игр, в которых Мацкевич стал востребованным профессионалом в начале 90-х. Задача семинарных обсуждений и игр — последовательно ставить задачи и втянуть аудиторию. Фейсбук же является медиазоной, через которую мир и аудитории втягивают тебя. Поэтому уместность, о которой говорит Мацкевич, в Фейсбуке постоянно искажается неуместными ответами, реакциями невпопад, глухими и оскорбляющими. Все это надо в какой-то степени выдержать. Социально-коммуникативный мир безобразен и мерцает невпопад, а образность вносит поэт и философ. Образность, только другую, хочет внести и авторитарная власть, якобы спасая народ от хаоса. Кто же может спасти, если не диктаторы? Мацкевич отвечает, как во времена Сократа и Платона: философы, но не все, не софисты за деньги и не догматики или эзотерики. В этом и состоит концептуальная ответственность философа.
Колесо самодура крутится и кажется, что меняется, но, на самом деле, все то же: «Лукашенко пользуется одним и тем же языком для описания картин своего сознания и самой реальности Беларуси. А это отравленный язык и искаженные картины в сознании». Медиа отражают лукашенковское сознание и стремятся изобразить управляемость событий, создавая «хайп» — пустые и громкие спектакли, скрывая самое главное — уничтожение конституции, гражданских свобод, независимости и суверенности страны. В 2019 году в ответ на угрозу кремлевского аншлюса Мацкевич начал кампанию «Свежий ветер», целью которой было будить ответственную гражданственность как глубинную форму самозащиты граждан государства. «Свежий ветер» поощрял подъем гражданского активизма перед выборами 2020 года и призывал к защите страны от кремлевской оккупации путем подписания дорожных карт и изменений в конституции. Российский аншлюс не состоялся ни в 2019-м, ни в 2020-м. Однако подписанные дорожные карты в 2021 году, операция ОДКБ в Казахстане в начале 2022 года и подготовка России к агрессии против Украины с территории Беларуси явили аншлюс в новом — ползучем — виде «Союзного государства». Новая редакция беларусской конституции тоже не была принята, но уже объявлена. Кроме того, окружение диктатора не только не стало более рациональным, но потеряло берега рефлексивности и превратилось в строптивую марионетку Кремля. Мацкевич заметил, говоря о нарративах диктатора Лукашенко и его команды, что слова и статьи конституции для власть предержащих не имеют никакого значения, ровно как и законы. Они являются лишь рекомендациями к осторожности и местом провокаций.
Мысли практической философии часто ведут если не на свободу, то к земным вратам ада: ссылкам, тюрьмам, лагерям, истязаниям, смертям. Многих философов — реформистов общества — авторитарная власть арестовывала, держала в тюрьмах, мучила и убивала. За что? За присутствие мысли: уместной и действенной, критической и практической. Ничего страшнее для сумасбродных диктаторов нет, чем последовательное мышление, обоснованное, на основании научных исследований и анализе исторических практик, объясняющей, как возможно жить и как решать. Такой философии власть боится, поскольку она сама узурпирует понимание, что знание — сила, только переворачивает суждение: власть — это «знание». Что можно противопоставить зацикленному на себя лукашенковскому сознанию? Только не другой «хайп», не столь пустые акции протеста, направленные на самопрезентацию самих себя. Главное в протесте — думание, гражданская солидарность и рост взаимодоверия, а потом развитие: динамика роста количества участников протеста, упорство и настоятельность требований, своевременность и выполнимость требований, готовность к радикализации и, вместе с тем, к компромиссам. Тем не менее, не надо забыть об утопии, которая обобщает наши надежды: «Поэтому напомню лозунг 1968 года: «Будьте реалистами — требуйте невозможного!» И да здравствует Учредительное собрание!»
У беларусской революции, о которой в последующих статьях много писал Мацкевич, было женское лицо, но революцию остановили массовыми арестами, насилием и пытками. Мацкевич втянулся в протестное движение всеми доступными инструментами публичности, а после жесткого подавления пытался вдохновлять, советовать и останавливать Координационный совет, читать лекции в минских дворах, когда протестное движение сузилось до дворового. А потом стали арестовывать и сажать всех. Мы знаем, что Мацкевич свою судьбу выбрал сознательно. Мацкевич за два года до ареста думал о необходимости открытого столкновения с властью. В книге он задает себе вопрос: «Где должен быть философ в тот или иной момент-эпоху (его место в жизни и в обществе)?». И отвечает словами из поэмы А. Ахматовой: «Я была тогда с моим народом, там, где мой народ, к несчастью, был».
Гинтаутас Мажейкис, доктор философии, Университет Витовта Великого (Литва), 2022