Статья опубликована в 1994 году в “Известия” и “АиФ”
Каждый шаг, каждое решение в жизни и в политике открывает какие-то перспективы в будущем, а какие-то закрывает. Каждое решение это выбор чего-то нового, и, одновременно с этим, отказ от чего-то в прошлом. В нашем прошлом было много хорошего и плохого, а отказываться приходится сразу и от того, и от другого. Когда мы отказываемся от плохого в прошлом, то надеемся что, хорошее сохранится само собой. Потом, оглядываясь назад, видя потерянное, мы начинаем ностальгировать и сомневаться в принятых решениях, может мы погорячились, может быть сделали ошибку в решении. Прошлого не вернуть, а память о прошлом, сожаления о “России, которую мы потеряли”, может влиять на решения принимаемые сегодня. Хорошо бы иметь такое “объективное кино”, прокрутив которое можно было бы видеть то, что было бы в случае непринятия какого-либо решения, несовершения какого-либо действия. К счастью для России, такое “кино” есть.
Если внимательно присмотреться к Беларуси, то можно увидеть, что могло бы быть в России в случае отсутствия:
а) Гайдаровских реформ;
б) Института президентского правления;
в) Упорства Чубайса;
г) Конституционного кризиса осени 1993 года.
Каждое из перечисленных событий и явлений имеет много негативных аспектов, но без них было бы то же, что сейчас есть в Беларуси.
Минимальная зарплата — 5,5$.
Средняя зарплата — около 15$.
Фиксированные цены ниже российских средних, но крайне скудный ассортимент товаров.
Темпы инфляции за последний год в 10 раз выше российских.
Обогащение не предприимчивых слоев населения, а неповоротливых чиновников.
Преобладание коммунистической и “реставрационной” идеологии.
Государственная монополия на СМИ, полное отсутствие свободы прессы, информационный голод.
Разорительные социальные программы, национальное богатство проедается. Многое из того, что нужно для жизни, по прежнему бесплатно, поэтому распределяется чиновниками по принципу: 1% — ветеранам и чернобыльцам, 99% — “своим людям”. (Реальная пропорция 15% и 85%. Примечание 11/01/98.)
Хозяйствующие субъекты (как госпредприятия, так и частный бизнес) все свои дела осуществляют за пределами страны, в России, Польше, Израиле и т.д., Беларуси от этих дел не достается ничего.
Внешнеполитическая доктрина — противостояние агрессивному Западу и реставрация СССР, пусть и с новым названием.
Нужно ли перечислять дальше “приметы белорусской жизни” или можно остановиться?
Сейчас в Беларуси проходит президентская предвыборная компания. Это первые выборы после весны 1991 года (сколько всего изменилось за это время в России, вспомним Россию накануне президентских выборов: Бакатин, Жириновский, Макашев, Рыжков, Тулеев и Ельцин).
Финишная шестерка претендентов.
Лево-коммунистический блок с лозунгами социализма и союза с Россией вплоть до вхождения в состав Федерации:
Вячеслав Кебич — премьер-министр. Программа и доктрина развития страны у этого кандидата представляет собой нечто среднее между тезисами Рыжкова и Лигачева в России образца 1990-91 годов. Основной козырь — объединение денежных систем с Россией.
Александр Лукашенко — депутат ВС, популярный лидер в борьбе с коррупцией. О программах для страны стал задумываться только во время предвыборной компании. Его идею объединения России, Украины и Беларуси выслушали в Думе. Невзорову она очень понравилась.
Василий Новиков — кандидат от компартии. Без комментариев, ничего нового.
Александр Дубко — председатель колхоза из Западной Беларуси. Упоминания заслуживают только личностные качества — человек хороший, смелый и решительный. Что собирается делать в качестве президента никем не обсуждается, его основная функция — отобрать голоса у популярного в Западной Бларуси лидера оппозиции Зенона Позняка.
Оппозиция представлена одним кандидатом — лидером Белорусского Народного Фронта Зеноном Позняком. Программа БНФ в основных чертах сходна с программами народных фронтов стран Балтии, Украины и Молдавии. Отличия связаны с длительностью пребывания в оппозиции и мягкостью беларусского национализма.
Последний кандидат не вписывается в блоки и группировки. Официоз относит его к оппозиции, характеризуя как умеренно правого, оппозиция записывает его в правящую группировку, как человека, который длительное время олицетворял государственную власть, а потом стал неугоден власти. Это бывший спикер Верховного Совета РБ Станислав Шушкевич. Его имя и политические ориентации лучше всего известны в России.
Кандидатский спектр в Беларуси беднее чем в России. Нет полюсов типа Ельцина и Жириновского или Макашева, Руцкого и т.д.
Первая четверка — бледная копия цветов и оттенков части спектра, олицетворяемой именами: Лукьянов — Полозков — Лигачев — Зюганов. Пусть российского читателя не смущает временная асинхрония, ведь ситуация в Беларуси видится через зеркало заднего обзора. При определенном напряжении эта четверка может эволюционировать в сторону или Рыжкова, или Жириновского.
Более яркими полосами спектра могут быть обозначены Позьняк и Шушкевич. Аналогов в России им нет, да они и не нужны. Суверенная страна должна идти своим путем. Хотя Шушкевичу мог бы пригодится опыт Ельцина, но что такое Президент в этой ситуации, если рядом нет аналогов Гайдара и Чубайса.
По своей современной доктрине, Россия не должна и не может вмешиваться в политику суверенного дружественного государства, но реально это происходит.
Соглашение подписанное Кебичем и Черномырдиным об объединение денежных систем двух стран не реалистично и не выполнимо. Это “филькина грамота”, и это понимали оба премьера. Каждый из них пытался решить с помощью этого соглашения свои внутриполитические “задачки”: для Кебича — это главный аргумент оправдывающий неспособность белорусского правительства справляться с ситуацией в стране и ход в предвыборной компании; для Черномырдина — “положительный пример” для автономных субъектов Федерации, дополнительный предлог для оправдания инфляционной эмиссии, шаг навстречу имперским настроениям в Думе и общественном сознании.
Не могу и не хочу желать выигрыша в этой игре ни Черномырдину, ни Кебичу, игра очень сомнительная и мелкая. Я опасаюсь, что поддержка “социалистического выбора” в странах ближнего и дальнего зарубежья снова может войти в привычку в московских коридорах власти. Чем это может обернуться для самой России? Не все, что полезно премьер-министру — полезно стране. Это справедливо и для Беларуси, и для России.
1994 год